Андреа Гауденци встал у руля ATP в январе 2020 года, на этот раз – не лучший «тайминг» для экс-18-й ракетки мира… «Сначала эти пожары в Австралии, теперь – коронавирус», – грустно шутит он, пытаясь разрядить обстановку во время продолжительного интервью, которое он дал на родном языке итальянской прессе в режиме видеоконференции из штаб-квартиры ATP в Лондоне. Tennis Weekend публикует на сайте наиболее интересные фрагменты коллективной беседы с высокопоставленным теннисным функционером (полную верcию читайте в апрельском номере журнала TW). Интервью – неформальное, как и принято у итальянских журналистов, которые помнят Гауденци еще со времен его спортивной карьеры и поэтому обращаются к нему на «ты».
– Андреа, как ты себя ощущаешь в роли президента ATP в этот конкретный момент?
– Сейчас мне трудно об этом говорить, ведь мы, итальянцы, вместе с китайцами пострадали больше всех (от эпидемии коронавируса). Игроки, организаторы турниров, специалисты – все очень серьезно озабочены. Что будем делать? Все мы спрашиваем себя – когда начнем? Столько волнений, тревоги, вопросов – и, к сожалению, мало ответов, потому что сегодня никто не может с уверенностью сказать, когда мы вернемся на корты. К тому же, теннис сейчас не может быть приоритетом, нам надо думать о больных, о врачах и санитарах, которые борются на передовой. С самого начала мы поставили во главу угла нашей стратегии заботу о здоровье и безопасности людей, поэтому на самом деле мы и отменили турнир в Индиан-Уэллсе, даже когда все игроки уже были на месте, хотя матчи в баскетбольной лиге NBA еще продолжались.
– Очевидно, ты не ожидал, что твоя работа на посту президента ATP, начнется именно так?
– Я столько лет находился вне тенниса, и если я захотел вернуться, то только потому, что увидел, какие широкие возможности открываются перед этим видом спорта. Но в итоге оказался перед необходимостью действовать в ситуации, которая тормозит реализацию планов на будущее. Сегодня нам надо противостоять кризису, который, однако, может открыть возможность для налаживания сотрудничества между ATP, WTA, ITF и турнирами «Большого шлема». Моя основная концепция строится на том, что теннис – это индивидуальный вид спорта, о котором мы рассказываем коллективно, все вместе. К сожалению, теннис сильно раздроблен, все действуют разрозненно, достаточно посмотреть на правила – сколько уже разных форматов мы напридумали, эта также касается календаря, дат проведения турниров и прав спортсменов.
– Тебя удивило решение организаторов парижского «мэйджора» перенести турнир на сентябрь?
– Скажем так: это решение стало для нас сигналом, который помог всем понять, что нужно упорядочить правила. Хотя при этом, разумеется, если встать на позицию Федерации тенниса Фанции (FFT), то можно понять, что побудило их принять решение о переносе «Ролан Гаррос». Ведь накануне президент Франции Макрон произнес свою драматичную речь, они все начали слегка паниковать и решили застолбить за собой сентябрь, пока это не сделали другие. Я говорил об этом с президентом FFT Джудичелли, который понял в итоге, что некоторые вещи недопустимы и сделал шаг назад. Это всё привело к началу важной дискуссии с организаторами всех турниров «Большого шлема», потому что совершенно очевидно, что Американская Теннисная Ассоциация (USTA) также подумывает о переносе US Open. Но все эти дискуссии ведутся сугубо гипотетически, мы пока не знаем, можно ли будет играть в августе или в ноябре. Моя цель проста: надо попытаться сыграть как можно больше турниров. Не только для того, чтобы сохранить рейтинговые очки и призовой фонд, но и для того, чтобы сохранить спектакль для зрителей. Если бы нам удалось закрыть сезон, проведя три «Шлема» из четырех и семь турниров серии Masters 1000, это было бы очень важно для того, чтобы объявить на Итоговом турнире ATP имя первого номера мирового рейтинга.
– Как отреагировали на такую постановку вопроса игроки?
– Они меня поддержали, продемонстрировав единство. Мы говорили об этом с Cоветом игроков ATP, в котором заседают Федерер, Надаль и Джокович. Они тоже согласны с этим – необходимо, чтобы были разыграны самые важные турниры.
– И каким тебе видится турнирный календарь в настоящий момент?
– Мы разработали уже около 50 версий этого календаря, они меняются каждую неделю, рано или поздно придем к окончательному варианту… В любом случае, чтобы провести турнир, его организаторам нужно знать хотя бы за 6-8 недель до старта соревнований, что он точно состоится. Например, Арена О2 (в Лондоне, где должен с 15 по 22 ноября пройти Итоговый турнир ATP в ноябре – TW) уже забронировала по согласованию с нами даты проведения соревнований. Вообще все крытые стадионы многофункциональны и в настоящий момент стремятся перепрограммировать различные мероприятия, то же самое касается турниров в зале в Вене или Базеле. Будет непросто провести что-то, что имело бы смысл. Никто не может сейчас сказать, что произойдет в дальнейшем. Лично я сохраняю оптимизм в отношении возможности начать играть в теннис летом в США, затем можно было «соорудить» в течение 4 недель некое подобие грунтового сезона перед (сентябрьским) «Ролан Гаррос» – сюда можно было бы включить (перенеся с весны) два турнира серии Masters 1000 (в Мадриде и Риме). Моя цель – сыграть как можно больше турниров в том временном промежутке, который будет в нашем распоряжении. Чтобы прийти к Итоговому турниру ATP в Лондоне уже после того, как нам удастся спасти три «Шлема» и семь турниров серии Masters 1000. Таким образом, удалось бы сохранить 80 процентов рейтинговых очков (из тех, что стоят на кону в полноценном сезоне – TW). Мы также сейчас рассматриваем вариант с перепрограммированием всех остальных турниров, включая челленджеры. Тут мы тесно сотрудничаем с WTA, но ни у кого сейчас нет волшебной палочки.
– Сколько может продержаться теннис без турниров?
– Если отменят US Open, проблемы будут расти по экспоненте. Сможем ли продолжать поддерживать теннис в течение 1 года? Да. В течение 2-3 лет? Нет. У нас крепкий вид спорта. Но отказ от проведения Итогового турнира ATP создал бы серьезную экономическую проблему. Ведь ATP также зависит от турниров, а турниры держатся на трех столпах: это продажи билетов, которые, понятно, сильно просели в этом году; телевизионные права, которые при условии проведения турниров за закрытыми дверьми еще можно частично спасти; и поступления от спонсоров, с которыми мы сейчас проводим дополнительные переговоры, потому что в настоящий момент у нас пока нет продукта, который мы могли бы им предложить. Мы говорим без утайки – это будет кошмарный год! Но мы можем взять хороший новый старт!
– Рассматривается ли возможность проведения региональных турниров?
– Если у нас будут проблемы с передвижением игроков, я не могу этого исключать. Проведение турнира серии Masters 1000 сопряжено с приездом 2-3 тысяч человек, и сегодня мы не могли бы гарантировать их безопасность. Теннис – самый глобальный из всех видов спорта, это не футбол, в который можно играть в рамках одной страны. Можем ли мы гарантировать всем безопасность? Сегодня нет. Но это зависит не от нас. Мы не хотим стать региональным видом спорта, это было бы шагом назад. Однако в конечном итоге наша миссия заключается в том, чтобы вернуть улыбку на лица тех, кто сегодня сидит дома, и кроме того, – дать теннисистам возможность играть, поэтому лучше уж играть так (на региональном уровне), чем никак.
– И, соответственно, перевести под крышу такие турниры, как римский «Мастерс»?
– Пока мы еще до этого не дошли. Но на каком-то этапе нам надо будет окончательно утвердить видоизмененный турнирный календарь, и надо также учитывать, что крытые стадионы многофункциональны, поэтому у них все даты проведения мероприятий расписаны заранее – взять хотя бы ту же O2 Арену. Поэтому, с одной стороны, я не исключаю, что какие-то турниры могут быть сыграны и в декабре, и в январе, но с другой было бы проблематично присуждать на них рейтинговые очки уже после того, как будет объявлен первый номер рейтинга на Итоговом турнире ATP.
– Если вдруг лондонская О2 Арена окажется занята, можно ли себе представить, что Итоговый турнир ATP будет заранее перенесен в Турин?
– Были подписаны контракты, их надо выполнять, так что мы пока еще до этого не дошли. Но в случае если кто-то предложит сейчас принять у себя Итоговый турнир ATP, то почему нет? В таком случае мы рассмотрим любую возможность.
– Тебе нравятся виртуальные турниры?
– Они не могут заменить настоящий теннис. Чемпионат по шоссейно-кольцевым мотогонкам или Формулу-1 как-то легче приспособить под виртуальный формат. Тем не менее, эти виртуальные теннисные турниры – хорошая идея, они помогают дать хоть какой-то контент теннисной публике в этой чрезвычайной ситуации, особенно если учесть, что часть призовых с этих виртуальных турниров будет передана игрокам, которые были вынуждены взять паузу.
– Вы сейчас там у себя думаете об оказании экономической помощи теннисистам?
– Да, но только начиная с самых низов, будь то турниры или игроки с низким рейтингом. Сейчас не было бы никакого смысла поддерживать игроков из топ-50 или турниры «Большого шлема», поэтому мы думаем, прежде всего, о тех, кто стоит в рейтинге между топ-200 и топ-500. Не забывая о том, что у ATP есть обязательства перед своими сотрудниками – от судей до физиотерапевтов.
– Cтавишь ли ты перед собой цель объединить Кубок Дэвиса и Кубок ATP?
– Вероятно, один (объединенный) турнир был бы наилучшим решением. В турнирном календаре 52 недели, с этим никто ничего не может поделать, в среднем каждый игрок участвует в турнирах в течение 18-22 недель – в зависимости от рейтинга. Это сугубо математический вопрос. Я, как вы знаете, с большой любовью отношусь к Кубку Дэвиса, к тому, что он собой представляет, к традициям в нашем виде спорта, но сегодня перед нами стоят более серьезные проблемы. И мне нравится идея проведения очень сильного турнира в начале года, за которым последовали бы одна-две турнирные недели или потом – Australian Open, а Кубок ATP прошел весьма успешно, это было прекрасное соревнование.
– Вот только Федерер обидел тебя тем, что не принял в нем участия…
– Я говорил с ним, в том числе до того, как меня избрали президентом ATP, напомнив ему о тех матчах, которые мы сыграли с ним 17 лет назад. Я к 30 годам уже спекся, и сегодня мне иногда даже трудно заставить себя встать с постели, он же в свои 39 сопротивляется, будучи просто феноменальным игроком. Как бывший профессионал, я могу понять, что значит держаться в туре в течение 20 лет: это очень-очень трудно. Все мы хотели бы видеть Федерера на корте – повсюду и навсегда, но правда заключается в том, что мы просто должны поблагодарить его за то, что он еще играет в теннис.
– Каким тебе видится будущее тенниса после коронавируса?
– У тенниса огромный потенциал, но он сейчас крайне раздроблен, разобщен. Разные руководящие органы, разные правила. Когда я вступил в должность президента ATP, я сказал, обращаясь к WTA, ITF и организаторам турниров «Большого шлема»: у нас есть выбор, мы можем либо продолжать бороться друг с другом за крохи, либо покорить весь мир. Либо продолжать ссориться из-за пустяков. На теннис приходится всего лишь 1,2 % всех телевизионных прав в спорте в целом, но при этом он входит в топ-5 по числу болельщиков. В прошлом, когда все планировалось линейно, тот факт, что время начала и окончания теннисных матчей было неизвестно, был сущим кошмаром для составителей сетки телевещания и телевизионных программ. Но сегодня многое меняется, мы вступаем в эру OTT, которая подразумевает возможность приспособить трансляцию матчей под индивидуального пользователя. Сегодня нереально просить теннисного фаната приобрести сразу 4-5 абонементов, чтобы смотреть все теннисные соревнования подряд – и турниры серии Masters 1000, и Кубок Дэвиса, и «Шлемы», и турниры WTA и ATP, это противоречит любой коммерческой логике. Сегодня я думаю о Spotify, который спас музыку, объединив всех в мире, который был еще более раздробленным и разобщенным, чем мир тенниса (интернет-сервис потокового аудио, позволяющий легально и бесплатно прослушивать более 50 миллионов музыкальных композиций, аудиокниг и подкастов, не скачивая их на устройство: доступен в виде веб-сайта, приложений для всех операционных систем, смартфонов, смарт-устройств и медиа-систем автомобилей – TW). Сегодня нашими конкурентами являются не только баскетбол и футбол, но вообще все платформы в сфере развлечений. Тот, кто сидит перед экраном телевизора, может выбрать между телесериалом, футбольным матчем или теннисом. И мы можем убедить его в том, что теннис – красивейший вид спорта, который способен подарить потрясающий спектакль, как, например, прошлогодний финал Уимблдона; но нам нужно делать все это вместе, сообща, а не поврозь. Будет ли это просто? Нет. Нынешний кризис может либо облегчить этот процесс и стать новой возможностью, либо – всё разрушить.
