Одной из участниц благотворительного турнира Open Heart Trophy, который прошел этой весной в спортивном комплексе «Мультиспорт», стала олимпийская чемпионка Елена Дементьева. Эксклюзивное интервью с нашей прославленной теннисисткой, которое она дала главному редактору TW, открывает серию материалов, объединенных под новой рубрикой «В погоне за звездами». Нет, это не астротуризм в прямом смысле этого слова, а, скорее, стремление рассказать читателям об их кумирах прошлых лет.
Tennis Weekend: Елена, Вы уже не первый раз участвуете в подобных VIP‑турнирах в формате Pro-Am. В начале года выступили на похожем турнире в Санкт-Петербурге. Что это значит для Вас лично?
Елена Дементьева: Небольшое уточнение. В Санкт-Петербурге был не совсем VIP‑турнир. Это был в первую очередь показательный матч в рамках профессионального турнира St. Petersburg Ladies Trophy, который там проходит. Я уже второй год подряд участвую в этом мероприятии. Честно говоря, мне это доставляет огромное удовольствие, потому что, во‑первых, есть возможность встретиться с теми игроками, с которыми мы играли в WTA-Туре. В первый раз это были Мартина Хингис и Ива Майоли, в этом году — Натали Деши и Барбара Шетт. Как бы ни изменилась твоя жизнь, чем бы она ни была наполнена, все равно скучаешь по теннису, этих эмоций не хватает. Я теннис люблю, поэтому потренироваться и поиграть для меня — удовольствие. Особенно сейчас, когда не так часто это получается сделать. Вообще, мне кажется, это здорово, что у нас есть такое сообщество единомышленников. Это и профессионалы, которые уже завершили карьеру, и любители, которые играют каждый день и могут даже дать фору профи. В этом сила тенниса: он объединяет людей — по крайней мере в Москве и Санкт-Петербурге. И, кроме того, это является хорошим примером для подрастающего поколения, потому что на эти матчи приходят наши дети, их смотрят зрители. Все это очень заразительно, все играют с большим азартом и страстью — и это не может не радовать.
TW: Турнир Open Heart Trophy преследует также благородную цель, поскольку весь сбор от него будет использован в благотворительных целях.
Е. Д.: Да, у нас был еще и замечательный повод выйти на корт. И я, конечно, в первую очередь благодарна Александру Ивановичу Медведеву, который это все организовал. Я знаю, что в его плотном расписании было непросто найти время, чтобы всех вместе здесь собрать. И мне, конечно же, приятно ощутить свою сопричастность и внести свою скромную лепту в такое благое дело. Мне кажется, когда все мы играем, причем с полной самоотдачей, все это добавляет этому мероприятию ярких красок и незабываемых эмоций.
TW: Если позволите, несколько вопросов о Вашей жизни после тенниса. Через год исполнится ровно десять лет с тех пор, как Вы попрощались с WTA-Туром. Юбилей, можно сказать. Давайте попробуем кратко, штрихами описать все эти девять лет, которые Вы прожили после ухода из тенниса. Например, был ли у Вас такой период, когда совсем не было желания брать ракетку в руки, а просто хотелось отдохнуть, побыть с семьей?
Е. Д.: А я и не считала эти годы… Да, быстро время пролетело (улыбается). Знаете, помню, когда завершила карьеру, мы играли выставочный матч в Санкт-Петербурге, приезжала Мартина Навратилова и Томас Мустер. Мы с ним сидели, и он говорит: «Знаешь, когда закончил, я выбросил все ракетки. Просто выбросил и поломал, чтобы ничего у меня дома не напоминало о теннисе». Настолько человек переиграл в теннис. А у меня никогда не было такого ощущения, что я переиграла. Я теннис как любила, так и люблю. И буду продолжать любить. Для меня это счастливое сочетание, когда все действительно сошлось. Это и работа, и удовольствие, и увлечение — все в одном. Не припомню, чтобы мне хотелось сказать: «Я та-а-а-к устала от тенниса и больше не пойду на корт». Такого не было.
TW: Но пауза все же была?
Е. Д.: Да, пауза была. В силу того, что жизнь кардинально поменялась. Мы переехали в Санкт-Петербург, потому что Максим [Афиногенов, супруг Е. Дементьевой] выступал за питерский клуб СКА. Потом я сразу в учебу с головой ушла, закончила институт. Потом появились дети, в общем, у меня по большому счету не было времени скучать или переживать о том, что все закончилось. Все шло своим естественным путем — одно за другим, очень много событий произошло за все эти годы: я и замуж вышла, и дети у нас появились один за другим, так что не было возможности даже просто посчитать, сколько лет я уже не играю. (Смеётся.)
TW: На недавней пресс-конференции в ТАСС речь шла о том, что Анастасия Мыскина Вас буквально вытащила — и теперь Вы с ней как минимум один раз в неделю выходите на корт …
Е. Д.: Вообще-то это я ее вытащила…
TW: Ах вот так?
Е. Д.: Да-да (смеётся). Я нашла корт через дорогу от ее дома и сказала, что теперь мы просто обязаны поддерживать нашу форму, хотя бы раз в неделю встречаться и играть.
TW: И как давно это началось?
Е. Д.: Мы, наверное, уже год так собираемся — раз в неделю.
TW: Наверное, вам сейчас легче друг с другом играть и общаться, потому что вы уже не соперницы на корте, обе стали мамами и вообще, вероятно, стали друг другу ближе?
Е. Д.: Наверное, мы привыкли к тому, что соревновательный элемент всегда между нами был. С одной стороны, мы были всегда очень близки, так как нас жизнь соединила с семи лет. Так мы и шли все время вместе по жизни: и в детский, и в юношеский, и во взрослый теннис пришли практически одновременно. С другой стороны — всегда присутствовал соревновательный момент, но я считаю, что это нас мотивировало, была здоровая конкуренция. Да, возможно, были обиды, какие-то ссоры, но все равно наша дружба, как показывает время, оказалась сильнее всего этого.
TW: Помнится, Вы как-то обмолвились, что в юниорах частенько играли с Настей на пиццу. Было такое?
Е. Д.: Мне кажется, это было не совсем так. Просто родители нас мотивировали: мол, если хорошо выступим, они нам купят пиццу. Это больше, скорее, как поощрение. В то время, когда вокруг ничего не было, думаю, пойти в Pizza Hut было целым событием.
TW: А пиццу Вы вообще любите?
Е. Д.: Сейчас не ем, но люблю (смеётся).
TW: А есть любимая?
Е. Д.: Самая простая — «Маргарита».
TW: Вы вспомнили о родителях. Какую роль сейчас в Вашей семье играет мама Вера Семёновна. Понятно, что мама — всегда мама, но на протяжении Вашей карьеры она еще была и Вашим тренером, и менеджером. Сейчас она наслаждается ролью бабушки? Или просто отдыхает?
Е. Д.: Отдых — это вообще не про мою маму. Она никогда в жизни не отдыхала и просто не знает, что это такое. Это человек, который за всю свою жизнь ни разу на отдых так и не съездил. У мамы очень много дел: во‑первых, она помогает мне и моему брату, у него ведь тоже маленький ребенок. Поэтому она у нас разрывается. И потом, у нас есть прабабушка, мамина мама, ей 92 года, мы только вернулись недавно из Риги. Поэтому дел у мамы семейных хватает.
TW: Говорят, многим теннисистам по завершении карьеры не хватает адреналина, былой славы… Когда ты выходишь на корт, а стадион гудит, гром аплодисментов… А Вам лично этого не хватает? Ностальгируете?
Е. Д.: Дело в том, что я всегда спокойно к этому относилась. У всех по-разному. Помню, у Евгения Кафельникова был отдых, связанный с повышенным риском: если машины — то гоночные, если лыжи — то горные и на сумасшедших трассах. Многим игрокам — особенно, мне кажется, это характерно для мужчин — после окончания карьеры не хватает адреналина, и они пытаются найти замену этим эмоциям. У меня же лично никогда не было такого настроя: мол, «ты будешь лучшей», «будешь выступать на забитом до отказа стадионе». Вспышки фотокамер, слава, внимание прессы — я к этому всегда относилась совершенно спокойно. И поэтому сейчас не могу сказать, что мне этого не хватает. Для меня был гораздо важнее сам тренировочный процесс, сама игра — неважно, при заполненных трибунах или нет. От этого я получала и продолжаю получать удовольствие — от самой игры в теннис.
TW: Вы ведь получили журналистское образование?
Е. Д.: Да, окончила филфак МПГУ, отделение «Журналистика».
TW: И было время, пробовали себя на телевидении, даже вели свою программу?
Е. Д.: Да, было такое.
TW: В каком-то еще направлении будет Ваша журналистская карьера развиваться?
Е. Д.: Мне очень повезло, потому что получилось на последнем году обучения совместить учебу с работой. Для меня это была колоссальная практика: Анна Владимировна Дмитриева пригласила меня поработать на канале «Теннис» НТВ+, потом был еще опыт на хоккейном канале, все это шло параллельно. Было очень интересно. С одной стороны, ты в институте теорию осваиваешь, а на телевидении у тебя уже вовсю практика идет. Повторяю, мне было интересно, я это попробовала, но не могу сказать, что это очень сильно меня увлекло. И я в итоге поняла, что это не мое. Поэтому сейчас я, скорее, ориентируюсь на деятельность, больше связанную с самим теннисом.
TW: Как можно точнее определить эту деятельность? Понятно, что забот с двумя детьми хватает, но Вы все же не похожи на маму-домоседку…
Е. Д.: А я все-таки пять лет сидела дома. Хотя кофты, конечно, не вяжу и крестиком не вышиваю, но не считаю, что в роли матери есть что-то зазорное и что, заботясь, прежде всего о детях, женщина себя чего-то лишает. Или еще как, знаете, бывает, спортсменам часто говорят: «Ой, бедненький, у тебя даже детства не было». Что значит не было?! Да, я была бесконечно занята, но детство мое было очень интересным, не похожим ни на что: эмоции, впечатления. И не считаю, что была лишена детства. Да, было сложно, не как у других, но интересно. То же самое с детьми. Сейчас в обществе принято считать, что, если ты сидишь с детьми, ты домохозяйка — и это минус. Я так не считаю. Для меня и Максима приоритет — наши дети. Они однозначно на первом месте. Но с годами дети подрастают, естественно. В сентябре наш младший сын, Серёжа, уже пойдет в садик, если все нормально сложится. А старшая дочь Вероника уже в садик ходит. Тогда у меня будет больше времени и, конечно, я хотела бы свое свободное время связать с теннисом.
TW: Значит, у вас сейчас Максим работает, и именно он основной добытчик для семьи?
Е. Д.: Он всегда у нас был основной. Я как-то все для удовольствия делаю (смеётся), а Максим работает.
TW: Вы сказали, что пять лет сидели дома. С какого момента ведете отсчет этих пяти лет?
Е. Д.: Как Вероника родилась, так и считаю. И пока это продолжается.
TW: Но периодически участвуете в таких турнирах, как нынешний Open Heart Trophy…
Е. Д.: Да, но очень редко.
TW: В основном пока время с детьми проводите?
Е. Д.: Да, с детьми, конечно. А как иначе? Они сами не растут — это же не грибы.
TW: И даже никаких нянечек приходящих у вас?
Е. Д.: У нас есть приходящая нянечка: она помогает мне со вторым ребенком. А с Вероникой у меня не было ни одной няни, только я сама. И мама помогала, потому что родители Максима живут в Америке, и просто не к кому было бы еще обратиться. А сейчас, поскольку Вероника уже посещает какие-то дополнительные кружки, без няни тут уже никуда. Опять же — теннис у дочери уже начался.
TW: Вспоминая все ту же пресс-конференцию в ТАСС… Вы тогда говорили, что Веронике и фигурное катание нравится, и теннис…
Е. Д.: Я пытаюсь найти какие-то рычаги влияния, хочу ее чем-то всерьез увлечь. Потому что сейчас у нас пока в основном мама хочет, у самой Вероники еще не совсем все получается, она как бы делает одолжение маме. Меня-то саму в жизни никто не заставлял заниматься теннисом, для меня это было в радость. Мы вот с Максимом недавно вспоминали: для нас обоих самым большим наказанием было, когда говорили: «Плохо учился — не пойдешь играть». А если я сейчас скажу: «Вероника, не будет тенниса» — она только закричит: «Ура-а-а!». В общем, пытаюсь найти к ней свой подход, чтобы ее это по-настоящему увлекло и ей это нравилось. Иначе, как этим можно заниматься? Теннис — это тяжелый труд, большая самодисциплина, самоограничение, от многих вещей в жизни ты отказываешься. Но если ты это любишь, все это имеет смысл. А по-другому как?! Мне бы не хотелось бы, чтобы она что-то делала только для мамы или для папы.
TW: В теннисе часто бывает так: ребенок одаренный, это видно по той же координации движений, но желания нет. Вы видите в своей дочери задатки будущей теннисистки?
Е. Д.: В том-то и дело, что они есть. Иногда я прихожу вечером и в сердцах Максиму говорю: «Опять Вероника плохо тренировалась. Не знаю, может, не нравится. Может, бросить?» А потом мы садимся вместе, разговариваем, и оба понимаем, что она одарена физически.
TW: Тренирует ее мама?
Е. Д.: Я помогаю. Отвела дочь в группу, но всегда нахожусь рядом с ней, потому что считаю, что в таком возрасте нужны пока только групповые занятия и только в игровой форме со своими сверстниками, а как будет чуть старше — тут уже, конечно, мама будет активнее вмешиваться в процесс. Но… посмотрим. Сейчас я не заглядываю слишком далеко вперед. Сейчас пока просто хочу, чтобы она это полюбила.
TW: Вообще, у каждого игрока по-разному бывает. Мы же знаем из биографии Андре Агасси, что отец его заставлял играть в теннис, он его за это чуть ли не ненавидел, и только потом оценил усилия родителя…
Е. Д.: Да, по-разному. Например, Женя Кафельников… Сколько его тренер [Анатолий Александрович] Лепешин за ним бегал? Разные бывают ситуации. Но когда придет осознание того, что я это люблю и что теннис — это моя судьба, тогда начнет получаться. А до этого момента — долгий путь. И в основном вся эта нагрузка ложится на родителей и на первого тренера. От них зависит, насколько удастся увлечь и заинтересовать ребенка.
TW: На хоккейные матчи «Динамо» с участием Максима семьей ходите?
Е. Д.: Да, были несколько раз. Вот недавно на матч «Динамо» в плей-офф Максим первый раз взял Серёжу с собой, сын первый раз хоккей посмотрел. Конечно, хотелось, чтобы он самого Максима на льду увидел, но папа, к сожалению, был травмирован и не выступал. Но Серёжа уже сейчас (а ему только три года) на вопрос «Кем ты хочешь стать?» ответит: «Хоккеистом, буду играть за “Динамо”». Потом что знает, что папа сейчас играет за этот клуб. Вот его не надо заставлять, он постоянно сам подходит к входной двери: на ней уже повсюду видны вмятины от шайбы…
TW: А вдруг в нем второй Кафельников погибает?
Е. Д.: Мне даже шанса не дадут. Я‑то вижу в нем теннисиста. Он спокойнее, уравновешеннее, рассудительнее, чем Вероника. Она более эмоциональная. Но Максим непреклонен. Только хоккей!
TW: Теннисисты ведь разные бывают. Марат Сафин тоже не был тихоней, но стал великим чемпионом.
Е. Д.: Но я не помню, чтобы в детстве Марат сильно бунтовал. Он всегда был очень талантливый, всегда был одним из лучших.
TW: Вы говорите, Вероника более эмоциональная. Но Марат-то точно не бесстрастный человек…
Е. Д.: Да, он тоже эмоциональный. Да-да… Но тут другие эмоции (смеётся). Я просто к тому, что с Серёжкой мне даже шанса не дадут привести его на корт. Мне говорят: «Спрячь ракетку, а то, не дай Бог, полюбит».
TW: Вот какая, оказывается, у вас в семье конкуренция между двумя видами спорта!
Е. Д.: Да уж (улыбается).
TW: У Вас двое детей — мальчик и девочка. В России такое идеальное сочетание называют «золотые дети». Но пока у Вас только двое. Сравняетесь по этому показателю с Анастасией Мыскиной?
Е. Д.: Не знаю, честно говоря. Не берусь загадывать.
TW: За мировым теннисом следите? Помню наше интервью 14-летней давности: Вы тогда вместе со сборной России одержали победу в выездном матче Кубка Федерации в Бриндизи. Тогда кроме Вас за Россию играли Динара Сафина и Елена Бовина. И вы обыграли итальянок на грунте. И вот 14 лет спустя мы снова сыграем с Италией — и снова на грунте, только в Москве. Вы в курсе? Следите за всем этим?
Е. Д.: Мы летели в самолете с капитаном нашей женской сборной Игорем Андреевым, поэтому да, в курсе того, какие в Кубке Федерации группы, и знаю, кто на кого выходит. Я слежу, конечно, за всеми крупными турнирами. Да и как не следить?! Интересно же посмотреть, кто из новых игроков приходит в WTA-Тур, как теннис изменился. Это меня не отпускает.
TW: И кто привлек Ваше внимание?
Е. Д.: Из наших, наверное, самое большое огорчение я сейчас испытываю по поводу Даши Касаткиной, потому что сезон у нее не заладился. Мне очень нравится за ней наблюдать, я считаю ее невероятно одаренной, талантливой. Главное, она — игрок, который любит комбинировать, и выделяется на общем фоне, ведь современный теннис становится все мощнее и быстрее, розыгрыши становятся более скоротечными, сокращается время матча. Многое сейчас зависит, прежде всего, от физической силы и атлетизма. А теннисисток, предпочитающих комбинационный теннис а-ля Мартина Хингис, осталось мало. Даша — одна из них. В общем, у нее сейчас непростой период, но, надеюсь, она его пройдет и все преодолеет, потому что за ней действительно интересно наблюдать.
TW: А Вы для себя в будущем не исключаете роль тренера, работающего с игроками топ-уровня?
Е. Д.: Мне было бы интереснее взять игрока с нуля и пройти с ним весь путь от начала до конца. Мне больше нравится такой вариант, потому что я в теннисе 25 лет и точно знаю, как это сделать. Для меня это был бы новый вызов — взять человека с нуля и выстроить весь процесс, пройти все этапы. Это тяжелее и требует огромного терпения, понимания, мудрости, если хотите. Но мне это интересно. Так что я для себя этого не исключаю, более того вижу себя в этой роли и, думаю, буду этим заниматься.
TW: Это вопрос ближайшего будущего?
Е. Д.: Да, ближайшего.
TW: Вы производите впечатление человека, который живет в гармонии с собой и полностью реализовался — в профессиональной карьере и в жизни. Или Вам чего-то еще не хватает для полного счастья?
Е. Д.: Мы с Максимом часто ведем разговоры на эту тему. Он, например, с таким энтузиазмом воспринял рождение сына, подкладывал ему клюшку в люльку, заранее купил ему коньки, когда Серёжа еще не умел ходить. У Максима столько желания им заняться. А у меня не так. Я даже сначала сказала: «Вероника не будет играть в теннис». И только когда увидела, что она физически одарена, подумала для себя, что будет преступлением не научить ее играть. В общем, когда мы обо всем этом с Максимом говорим, то делаем вывод, что Максим не наигрался еще в хоккей, что еще что-то не реализовал. Хотел «Кубок Стэнли», но не выиграл, хотя много чего другого выиграл и признавался лучшим: он — чемпион мира, бронзовый призер Олимпиады. А я считаю, что я, исходя из моих возможностей, сделала больше, чем могла. Поэтому у меня никаких сожалений нет. Я все это воспринимаю как колоссальный опыт, увлекательную жизненную историю, в которой у меня нет к себе претензий — что самое главное. Даже несмотря на то, что мечтала выиграть «Ролан Гаррос», но не сложилось, все равно это было частью большого пути, и я считаю себя полностью реализованной.
TW: А в жизни?
Е. Д.: Жизнь только начинается. Будем подводить итоги лет через тридцать (смеется). Сейчас все мои мысли и амбиции связаны с детьми, я счастлива быть мамой. Вообще в жизни ничто так не радует, как успехи детей. Это я вам точно говорю! О своих успехах даже близко не вспоминаешь (смеется).
TW: Французский не забыли?
Е. Д.: Недавно вот в Питере во время показательного матча с Натали Деши немного поговорила, начинаю вспоминать. Вы знаете, наверное, поведу Веронику потом на курсы французского или в школу с французским языком, чтобы заодно самой вспомнить, а то забывается.
TW: Вопрос про французский язык не был случайным. Французы говорят: “Pour vivre heureux, il faut vivre cachе’”. Перевод вам лично не нужен, но чтобы наши читатели тоже поняли, смысл тут такой: чтобы жить счастливо, нужно жить не напоказ. Видимо, Вы по жизни руководствуетесь этой французской максимой? Вы же вообще не были «тусовочной» теннисисткой, никогда не стремились излишне светиться на гламурных вечеринках, в телевизионных шоу…
Е. Д.: У меня желания такого никогда не было. Мы никогда с Максимом ничего не скрывали, но и афишировать тоже ничего не стремились — не вижу в этом смысла. Не было никогда стремления делиться своей жизнью с людьми, которых я даже не знаю. Это я говорю по поводу Инстаграма, соцсетей… Мне достаточно общения с моими родными и близкими, у меня и так весьма насыщенная жизнь, чтобы отвлекаться еще на что-то постороннее.
