Мы продолжаем публиковать отрывки из биографии Анри Леконта «Новые мячи». В этой главе мы застаем французского теннисиста на перепутье и видим человека, потерявшего ориентиры, чему во многом способствовала ранняя женитьба…
Мы прекрасно знаем, что ничто не длится вечно. Изменения заложены в природе человеческой, в самом сердце нашего существования, во всех областях. Это одновременно обогащает и дестабилизирует — настолько легко мы привыкаем к тому, что нам наконец‑то кажется уравновешенным и приносящим благополучие.
Парад планет, благодаря которому я встретил Иона Цириака, пошел мне на пользу и был плодотворным сверх всех моих ожиданий. Эти пять лет с невероятной скоростью помогли мне стать более зрелым — причем не только в игре на кортах. Всего за каких‑то шестьдесят месяцев моя жизнь подростка изменилась, следуя несравнимой ни с чем траектории взрослого человека, наполненная профессиональными успехами и потрясающими встречами, памятными моментами в самых разных областях, человеческими приключениями, длинными или мимолетными, одно содержательнее другого, которые «научили меня жизни», как ни одно традиционное воспитание.
Поездки, страны, которые я открывал для себя в четырех частях света, турниры, где тысячи зрителей скандировали мое имя, сказочные места и фееричные праздники, и все время с кланом Цириака, все это открыло мне двери в мир, где, казалось, не было никаких ограничений, где все было возможно. Порой было такое ощущение, что ты живешь наяву, как во сне.
Но неизбежно приходит день, когда надо перейти к чему‑то другому. Когда то, что вас так долго подпитывало раньше, уже не заводит, как прежде, и это видно по ряду признаков, которые постепенно множатся и которые не обманывают. Иногда кажется, что ты уже не отдаешься всем сердцем и не вкладываешься так же, как раньше и что другие уже не отвечают нашим ожиданиям, как раньше, и не так интенсивно, как в первые дни нового союза. Пока еще ты не видишь это отчетливо, но это значит, что время берет свое, и что период, который столько нам принес, подходит к концу. Именно к этому периоду относится год 1983‑й. Который принес не только несколько красивых достижений, но уже наметками, первые предпосылки грядущих довольно резких изменений.
Первый важный момент этого периода — мое расставание с Ионом Цириаком. В течение двух последних лет нашего сотрудничества его присутствие уже не так сильно ощущалось. Он взял в свою команду Бориса Беккера, которому он обещал большое будущее и отдавал ему все свое время как тренер. Он ограничился тем, что оставался моим менеджером, а в плане тренировок передал бразды правления Северу Дрону. Мы по-прежнему высоко ценили друг друга, но наши профессиональные отношения уже были не такими тесными. С уходом Иона из моей повседневной жизни завершился знаковый период моей молодой карьеры. Без всякого сомнения, самый потрясающий, увлекательный и плодотворный в плане личностного развития период, который я прожил в двадцать два года.
Хотя я еще оставался «неженкой» в целом ряде областей, я стал более зрелым, повзрослел, нашел свое место во французском теннисе и в рейтинге ATP на мировом уровне. Я стал больше себя уважать, стал более уверенным, я научился управлять своей энергией, которая раньше заставляла меня бить по мячу как заведенному, без разбора, но я понял, что расстаюсь не просто с профессиональным куратором, а с настоящим вторым отцом. Отдаление от Иона связано не только с его усталостью или с появлением Беккера в его команде, но и во многом с моей женитьбой в 1984 году.
В 1984 году мне двадцать один год, и меня считают талантливым теннисистом, которому предсказывают большое будущее. Будучи членом команды Цириака, я вышел на уровень лучших игроков мира. Как и все, я обожаю быть влюбленным. И, насколько я помню, я всегда хотел быть любимым. При этом есть одна отличительная особенность: я могу легко, когда я ее идеализирую, уступить своей партнерше лидерство в нашей паре — настолько, что порой я передаю своей второй половине право делать судьбоносный выбор в нашей совместной жизни. Именно это произойдет у меня с моей первой женой. И, не буду от вас скрывать, с двумя другими — тоже!
Освобождение и умиротворение первых месяцев, которые последовали за моей женитьбой, вскоре уступили место растущему внутреннему дискомфорту. И хотя на людях я держусь молодцом и в частной жизни принимаю полные здравого смысла советы моей жены, в глубине души я больше себя не узнаю. Это был достаточно фантастический период, потому что это был я, но при этом я не был собой, и в целом это достаточно хорошо походило на меня! Для пущей убедительности надо было бы, чтобы я нашел правильную дозировку между тем, кем я был и тем, кем я хотел стать. Чтобы мне удалось сохранить все хорошее и добавить при этом что‑то новое. Но у меня не получалось. У меня не было времени на то, чтобы подумать обо всем этом. Это были матчи, тренировки, поездки на другой край света, выходы в свет, я жил со скоростью четыреста километров в час.
Когда ты очутился в воде, ты плывешь, ты движешься вперед, до тех пор, пока уже невмоготу. Именно эти мысли возвращаются ко мне по прошествии лет по мере того, как этот брак — в котором родился наш сын Максим — изменил мою жизнь и то, кем я был в глубине души, так что эта жизнь стала для самого меня чужой.
В конечном итоге я пока все равно сосредоточен на своей карьере и на своих результатах, и мне худо-бедно удается все совместить. Я еще больше утвердил себя, более уверенно общался с людьми, с той простотой, фантазией и сумасшедшинкой, которые сделали из меня того, кого публика обожает на кортах.
Вскоре я почувствовал внутри большую пустоту. От меня многие отвернулись — или я от них — с тех пор как мы постепенно провели чистку в моем окружении, будь то моя семья или мои друзья по теннису.
Ион Цириак остался единственным, кто реально присутствовал в моей жизни и был по-человечески верным, с кем можно было поговорить, обменяться мнениями. Как человек, который меня по-настоящему проверил, понял, сопровождал по-человечески так долго, поверил в меня с самой нашей первой встречи, в том числе в самые болезненные моменты, уж он‑то знал, кто скрывался за фасадом безупречного медийного персонажа и героя статей светской хроники.
Он прекрасно понял, в каком положении я нахожусь, что представляет собой эта женитьба, которая окончательно отдаляет его от меня. И, может быть, хотя он в этом мне и не признался, эта женитьба также заставила его отказаться от мысли о том, что я могу стать в потенциале первой ракеткой мира хотя бы потому, что ему было видно — я уже не подчинял со всей строгостью все свое существование теннису, день за днем, год за годом, как это делали до меня самые великие игроки в истории тенниса.
