Публикуем вторую часть эксклюзивного интервью с экс-восьмым номером мирового рейтинга Янко Типсаревичем, в котором он рассказывает о своей карьере после ухода из тенниса и о том, как ему удалось по сути создать свою постоянно расширяющуюся теннисную бизнес-империю.
Tennis Weekend: Янко, теперь расскажите о том, чем Вы занялись после окончания карьеры игрока.
Янко Типсаревич: Страсть, с которой всегда относился к теннису, никуда не делась. И это одна из причин, по которой я стал заниматься бизнесом в рамках сферы тенниса. Я не хотел распылять средства, которые я заработал на протяжении своей карьеры, создав компанию в сфере недвижимости или агробизнеса. Ведь многие бывшие спортсмены пытаются стать тем, кем они на самом деле не являются, ведя себя как бизнесмены. Им больше нравятся сами плоды этой работы, нежели сама работа. Им нравится носить дорогие костюмы и ездить на Мерседесах класса S с водителем и все такое, но сама работа бизнесмена им не нравится. А это прямой путь к катастрофе. Поэтому еще девять лет назад, в период моей активной профессиональной карьеры, мы создали академию Янко Типсаревича. Начинали мы на трех грунтовых кортах в Белграде. В то время я показывал свой лучший теннис в карьере и не мог лично посвящать этой новой деятельности много времени. Но я сделал одну важную вещь — окружил себя людьми, каждый из которых является лучшим специалистом в своей области. И они помогли мне на первом этапе наладить работу академии — пока лишь на тех трех кортах. Весьма скоро эти три корта были забиты под завязку, и мы открыли еще три корта в другом месте — в центре Белграда. Спустя два года этот филиал также заработал на полную катушку, и мы открыли еще один — с девятью кортами — также в центре Белграда. Этой весной мы взяли под свое управление еще один клуб с шестью кортами, так что теперь мы повсюду в Белграде. И, поверьте мне, это было непросто, потому что с самого начала мы отринули бизнес-модель, связанную с тупой сдачей кортов в аренду. Я думаю, если в такой маленькой стране, как Сербия, напишешь на вывеске фамилию Типсаревич и начнешь сдавать корты в аренду, их сразу же заполнят до отказа. Мы же придерживались другой бизнес-модели: начинали медленно, не спешили, но потом начинал действовать эффект снежного кома — и именно это сейчас с нами происходит. На каком-то этапе я знал, что именно так мы и будем действовать — как сейчас.
TW: Наверняка у вас были амбиции выйти за пределы Сербии?
Я. Т.: Два года назад мы открыли три наших зарубежных отделения — в Шэньчжэне (Китай) под именем Янко Типсаревича (там у нас в общей сложности 27 кортов в трех разных местах, на них занимаются свыше 1400 юниоров). Вскоре после этого мы открыли филиал с десятью кортами в Канкуне (Мексика) также под вывеской «Академия Янко Типсаревича» и начали весьма активно развивать наши два центра — в Китае и Мексике. Конечно, на это наложились проблемы, связанные с пандемией коронавируса, но я не хочу на этом подробно останавливаться, потому что в этот период всем было трудно. При это мы не прерывали переговоры с другими потенциальными локациями. И к маю этого года мы откроем еще три филиала: в Кадисе (Андалусия, Испания), Берлине (Германия) и в Нетании (Израиль). Мы также ведем переговоры еще с пятью потенциальными филиалами по всему миру. Так что мы распространяемся по миру, как коронавирус (смеется).
TW: Позвольте один уточняющий вопрос. Но ведь столь масштабное расширение вашей деятельности с такой обширной географией наверняка потребовало серьезных инвестиций, которые даже Вы при всех своих призовых, заработанных за карьеру, вряд ли в одиночку потянули бы?
Я. Т.: С моей стороны потребовались большие инвестиции для того, чтобы открыть академию и ее филиалы в Белграде, чтобы они запустились и заработали. Вот тут инвестировал лично я. А дальше применяется схема франшизы. Собственно, франшиза в любой сфере работает одинаково — так же, как это имеет место, например, для сети отелей Radisson или сети кофеен Starbucks. Они не инвестируют в покупку земли или самой недвижимости, они инвестируют в людей, в трудовые ресурсы, инвестируют свое время в развитие проекта. Так же действуем и мы: всячески помогаем нашим партнерам, которые работают в различных точках мира под брендом «Академия Янко Типсаревича» взять под свое управление ту или иную теннисную инфраструктуру, с тем чтобы они тоже могли зарабатывать на этом деньги. Так работает франшиза.
TW: Но ведь франшиза предполагает определенные обязательства со стороны того, кто ее приобретает, — обязательства выполнять ряд критериев, прежде всего, с точки зрения качества. Иначе владелец франшизы может ее отобрать, не так ли?
Я. Т.: Вы абсолютно правы. Я всегда вспоминаю слова своего тренера Дирка Хордорфа: «Если ты хочешь быть, как Рафа Надаль, ты должен начать вести себя, как Рафа, причем задолго до того, как у тебя даже появится шанс стать таким, как он». Именно так мы и стараемся развивать свою компанию с самого начала. С одной стороны, мы очень строги в своих требованиях, а с другой — мы с пониманием относимся к имеющимся трудностям с учетом того времени, в течение которого происходит расширение нашего бизнеса и, соответственно, рост числа филиалов нашей академии. Мы понимаем, какое финансовое бремя ложится на тех, кто управляет теннисным клубом со штатом в пятьдесят или сто человек в самый разгар всемирной пандемии. Но, как Вы справедливо отметили, у нас есть своя книга стандартов или, если угодно, критериев. Объем технической книги — свыше 350 страниц, а объем книги стандартов — около 80–100 страниц. Я стараюсь набираться опыта и новых идей, беседуя с очень влиятельными людьми из индустрии франчайзинга в любой области, чтобы применить все полезное в работе нашей небольшой компании.
TW: А когда и почему Вам пришла идея еще больше расширить деятельность Вашей академии и начать поиск партнера в России? Ведь Ваш нынешний визит в Россию и серия мастер-классов в ряде московских клубов связаны именно с этим?
Я. Т.: Меня очень многое связывает с Россией. Хотя бы потому что мой тренер, который сделал из меня хорошего игрока, был русским. Его зовут Роман Савочкин, он работал со мной тринадцать лет. Он научил меня дисциплине, упорному труду и многим другим позитивным вещам, которые я потом применил не только в карьере теннисиста, но и в карьере бизнесмена.
TW: Роман Савочкин, видимо, уже стал гражданином Сербии?
Я. Т.: Думаю, да. Я также знаю, что он каждый год приезжает в Москву: он сам москвич. Но дело не только в моем русском тренере. Будучи действующим игроком, я принимал участие в каждом турнире, который проводился в Москве и в Санкт-Петербурге. И я выиграл одиночный и парный титулы в Москве, я был в финале «Кубка Кремля» (уступил Мише Южному), я был в финале в Санкт-Петербурге. В общем, я показывал в России хорошие результаты, и у меня хорошие воспоминания о России как о нации. Меня всегда здесь очень тепло встречали. Поэтому я ощущаю в себе любовь к этой части мира. И хотя по своим размерам наши страны несопоставимы, между русскими и сербами много общего: у нас похожий менталитет, общая — православная — религия, наши культуры близки. Наши страны также близки чисто географически, действует безвизовый режим, у наших стран всегда были хорошие дипломатические отношения. Наши президенты, из какой бы части Сербии они ни были родом, всегда говорят, что Россия нам — как мать, и все такое. В общем, я чувствую, что меня гораздо больше все связывает с Россией, чем, например, со Швецией.
TW: Как Вы оцениваете потенциал российского рынка с точки зрения развития Вашего бизнеса — франчайзинга «Академии Янко Типсаревича»?
Я. Т.: Потенциал огромен! По своей территории России — самая большая страна в мире. Это теннисная держава. Но когда я говорю с российскими игроками и вообще с людьми, понимаю, что есть свои проблемы. Да, с одной стороны, есть такая академия, как у господина Островского, и есть то, что сейчас Миша Южный делает, работая с юниорами (в Новокузнецке — прим. ред.). Но, похоже, это единичные примеры. На протяжении своей карьеры — да и сейчас тоже — у меня никогда не было ощущения, что в России имеется достаточное количество хорошо организованных теннисных академий, которые выпускали бы очень талантливых игроков, которые потом решат, ехать ли им в другую страну или нет.
TW: На самом деле блестящие результаты, которые сейчас россияне демонстрируют в мужском теннисе, — плод индивидуальных усилий этих игроков и их ближайшего окружения…
Я. Т.: Не могу с Вами не согласиться. И то же самое можно сказать о сербских игроках. За последние годы Сербия дала миру четыре первые ракетки мира. Это Ана Иванович, Елена Янкович и Новак Джокович в одиночном разряде, а также Ненад Жимоньич в паре. Мы выиграли Кубок Дэвиса, ATP Cup, у меня и у Виктора Троицки были хорошие карьеры в теннисе. И ни один из упомянутых сербских игроков не является продуктом системы теннисной подготовки в самой Сербии, отнюдь. Каждый пробивался по-своему. Точно так же вы можете сказать, что Рублёв сейчас нашел свое место в Испании, где он тренируется, Медведев — во Франции и т. д.
TW: Вообще-то в России еще есть остатки старой советской системы, есть тренеры, и мы пока еще готовим хороших игроков лет до 14–15, а Медведев и вовсе тренировался у нас до 18 лет. Проблема в том, как довести хорошего юниора до уровня игрока мировой элиты. Вот многие и уезжают тренироваться за рубеж.
Я. Т.: Поэтому я и не хочу делать громких заявлений и не хочу никого обижать, потому что я могу себе представить, что в России есть немало хороших тренеров.
TW: Тем более что Вас тренировал русский наставник…
Я. Т.: Вот именно. Но, как Вы сами говорите, у вас тренируют игроков и доводят их до определенного уровня. А надо чтобы всех этих тренеров поместили, образно говоря, под одну крышу и чтобы они следовали единой методике, единой тренерской философии. Вот мое видение теннисной академии: я твердо верю, что теннису надо учить с раннего возраста определенным образом. И это относится не только к теннису, но и к другим видам спорта. И в рамках границ этой, образно говоря, автострады, каждый игрок обнаруживает в себе свои, только ему свойственные индивидуальные качества. Мой любимый пример — футбольный клуб «Барселона»: там ты не играешь так, как тебе заблагорассудится, а так, как тебя учит играть система клуба «Барселона»! А потом уже в рамках этой системы проявляются индивидуальные достоинства игрока. В чем бич типичной теннисной академии? Если взять и поставить на корт пять тренеров и дать им по очереди тренировать одного и того же игрока, каждый из них будет говорить этому игроку совершенно разные вещи. Они, возможно, говорят правильные вещи, но это не имеет ничего общего с продуманной методикой подготовки, нацеленной на результат. Они становятся простыми комментаторами. Один скажет: «Ты не согнул ноги»; другой: «Ты не добавил кистью». Но в такой академии нет общей стратегии подготовки, нет единой теннисной экосистемы, нет общей культуры обучения теннису.
TW: Еще одна проблема, с которой сталкиваются российские игроки, переходящие во взрослый теннис, — ничтожно малое количество фьючерсов и челленджеров в России, им негде набирать рейтинговые очки. А до тех мест, где в России эти редкие турниры все-таки проводятся, путь неблизкий: часто надо лететь самолетом, а это дополнительные расходы. А в Европе можно переезжать с фьючерса на фьючерс на машине за пару часов…
Я. Т.: Восточная Европа — это решительно то место, которое подходит для молодых перспективных игроков. В той же маленькой Сербии в 2021 году пройдут пятнадцать, а то и все двадцать фьючерсов: Новак Джокович планирует участвовать в организации пятнадцати из них, мы возьмем на себя еще несколько. В прошлом году из-за коронавируса у нас не было фьючерсов, а в предыдущие годы проходило примерно 7–12 фьючерсов в год. Это много для маленькой страны.
TW: Думаете, смогли бы помочь молодым русским игрокам выступить в этих фьючерсах, если они будут постоянно тренироваться в Вашей академии в Белграде?
Я. Т.: У них не только появится шанс сыграть турниры в Белграде, но и в других соседних странах Восточной Европы. В Хорватии, Венгрии, Румынии, Болгарии проводится приличное количество фьючерсов. До той же Болгарии от нас три часа на машине максимум. Сравните это с девятичасовым перелетом в рамках одной страны… А залог успеха именно в рациональном сочетании тренировок и соревнований. Это не значит, что все, кто приедут к нам тренироваться, сразу автоматически получат wild card, например, в сербских фьючерсах. Но при определенном уровне игры возможность выступить там у них появится, равно как и во внутренних сербских турнирах, и это очень важно для получения именно соревновательной практики. Например, даже во время пандемии мы провели три турнира для игроков с более низким рейтингом. В первом из них приняли участи шестнадцать игроков из женской и мужской первых мировых сотен. Турнир назывался Eastern European Championships. В финале играли серб Крайинович и хорват Чорич. А позже провели еще два турнира — для игроков из Сербии и соседних стран, занимающих в рейтинге места примерно от двухсотого до семисотого.
TW: А что скажете о возможном сотрудничестве Вашей академии с любительской серией «Аматур»?
Я. Т.: Я никогда не хотел, чтобы мое имя или моя академия ассоциировалась исключительно с профессиональным теннисом высоких достижений. Я всегда хотел, чтобы наш бренд ассоциировался с теннисом вообще. Вот почему мы активно ищем партнеров в любом сегменте тенниса. Я надеюсь, что в ближайшее время мы, например, реализуем проект для теннисистов-колясочников. Моя мечта — чтобы как можно больше людей на самых разных уровнях играли в теннис! Для меня самое грустное зрелище — это когда я прихожу в клуб и вижу там пустой корт, до которого никому нет дела. Это расстраивает меня до слез. Словом, в своей академии мы также развиваем любительский теннис, у нас уже состоят в нашем клубе 150 членов. Да, это не те масштабы, что в России, где, как мне рассказали, в «Аматуре» зарегистрированы более 10 000 человек. Но для нас 150 любителей — это много. У них своя лига, свой рейтинг. Опять-таки не в таких масштабах, как в России, но тем не менее. И сотрудничество между любителями наших стран весьма актуально! Я до сих потрясен, насколько фанатично преданы теннису любители, и я знаю, что это особенно относится к российским любителям. Они с такой страстью предаются своему увлечению: у них даже есть тренеры по теннису, свои фитнес-тренеры и даже физио, они все делают, как профессионалы. Поэтому с удовольствием изучу возможности сотрудничества с российским любительским теннисом.
TW: А что Вы знали о нем до Вашего нынешнего приезда в Москву?
Я. Т.: Немного. Я знал лишь, что в России есть достаточно многочисленное сообщество любителей тенниса, которые весьма серьезно относятся к теннису как к важной части их жизни. Чем больше я узнавал об этом, тем больше мне эта напоминало гольф, который находится примерно в одной нише с теннисом. Любители гольфа во время отпуска ездят на курорты, где есть поля для гольфа, они участвуют в любительских турнирах по гольфу. То же самое и в российском любительском теннисе. Думаю, что Россия, наряду с Японией, является лидером в любительском теннисе: в Японии любители тоже помешаны на этом виде спорта.
TW: В «Аматуре» очень популярен формат выездных любительских турниров. Думаете, возможно провести в будущем подобный турнире на базе Вашей академии в Белграде?
Я. Т.: Я бы с огромным удовольствием это сделал. Белград — потрясающий город, особенно весной и летом. У нас отличные отношения с лучшими отелями Белграда. Этот город может так много предложить гостям — и не только в плане тенниса. За теннисную часть можете не беспокоиться: мы проведем этот любительский турнир на уровне небольшого турнира ATP! Мы подготовим все необходимое для наших русских гостей. Но они также насладятся красотами и достопримечательностями Белграда. Здесь потрясающие рестораны с великолепной кухней. Из Москвы и из Санкт-Петербурга — прямые рейсы в Белград. Так что я бы с радостью провел у нас такой турнир, может, не сразу для шестисот участников, для начала для тридцати или двадцати человек. У нас есть все возможности для проведения таких турниров — в плане инфраструктуры и организационного ноу-хау.
TW: Есть ли еще какой-то бизнес-проект, который Вы намереваетесь реализовать?
Я. Т.: Да. Он называется Tipsarevic Luxury Tennis (дословно «Теннис “люкс” от Типсаревича»). Впервые я задумался об этом много лет назад. Я всегда считал, что на роскошных курортах мира теннис крайне слабо представлен в пакете услуг, который предлагается их VIP‑клиентам, привыкшим к обслуживанию класса «люкс». На этих фешенебельных курортах теннис до сих пор оставался неким пасынком, о нем упоминается как бы вскользь в последнюю очередь. Клиентам курорта или отеля говорят: «Вон там есть теннисный корт, а если хотите поиграть — возьмите ракетку на рецепции». И на этом все. Никто по-настоящему не занимался тем, чтобы сделать из занятий теннисом первоклассную услугу для клиентуры. И когда я сам отдыхал на этих великолепных курортах, у меня сердце сжималось, когда я видел пыльный теннисный корт с дырявой сеткой. Так вот я хочу, чтобы теннис стал важной частью экосистемы этих курортов. За последние восемь месяцев мы подписали соглашение порядка с десятью отелями класса «люкс» мирового уровня (достаточно назвать такие имена, как Rosewood, One & Only, Fairmont). И еще ведем переговоры с курортом цепи Four Seasons на Мальдивах и в Мексике. Мы хотим, чтобы с клиентами этих отелей работали специально обученные тренеры по теннису, которые могли бы не только научить форхенду или бэкхенду, но и умели бы себя соответствующим образом вести с VIP‑клиентами, одевались бы надлежащим образом, умели бы с ними разговаривать. Это потребует времени и упорной работы, но я с большим энтузиазмом занимаюсь этим проектом и верю в него.
TW: Думаете для такого рода теннисных услуг класса «люкс» есть спрос на рынке России?
Я. Т.: Мой друг Алекс Муратов, который руководит отделением «Газпрома» в Сербии, сказал мне, что в Сочи для этого есть спрос, особенно в этом году, когда из-за пандемии никто не мог из России уехать за границу. Но из-за климата я точно не знаю, сколько в России отелей, располагающих теннисными кортами, которые подлежат эксплуатации в течение трех-четырех месяцев, будь то в Москве, Санкт-Петербурге или в городах с более теплым климатом наподобие Сочи.
TW: Мой вопрос на самом деле касался Вашей оценки перспектив привлечения российских клиентов в отели класса «люкс» с теннисными кортами на тех же Мальдивах…
Я. Т.: Хотите — верьте, хотите — нет, но, когда я говорю с менеджерами этих отелей, 95% отвечают, что их клиент № 1 — из России. Они любят россиян, потому что те тратят много денег. Кстати, следующий проект, который мы запускаем, называется Butler Tennis.
TW: Это от знаменитого английского butler (старший слуга мужского пола в аристократических семействах Англии), я правильно понял?
Я. Т.: Именно так. Так вот, в рамках этого проекта мы будем предлагать для элитных клиентов наших лучших тренеров по теннису, которые станут личными наставниками этих клиентов в отелях класс «люкс» на тех туристических направлениях, которые они выберут.
TW: А где же Вы возьмете всех этих высококультурных, обходительных тренеров? Не хочется никого обидеть, но ведь не всегда успешные в прошлом спортсмены и даже успешные теннисные тренеры являются рафинированными особами с утонченными манерами…
Я. Т.: Согласен на сто процентов. Вообще, хороший в прошлом игрок необязательно станет хорошим тренером. Поэтому, когда я нанимаю тренера или вкладываюсь в его развитие или подготовку, я смотрю, прежде всего, на то, что он представляет собой как личность. Это особенно важно для нашего проекта по предоставлению теннисных услуг VIP‑клиентам. Не каждый тренер может освоить новый вид коучинга при работе с особо важными подопечными. Поэтому необязательно нанимать для этого проекта супертренеров, работающих с топовыми теннисистами. При найме на работу и собеседовании мы уделяем гораздо больше внимания личности человека вместо того, чтобы сразу спрашивать, тренировал ли он чемпиона своей страны в возрасте до 18 лет. Для меня это неважно. Но если ты видишь перед собой молодого тренера лет 27–28, который хочет научиться чему-то новому, желает остаться в индустрии тенниса, освоив новый сегмент, и будет расти вместе с компанией, ты понимаешь, что перед тобой бриллиант грубой огранки, который ты можешь отполировать по своему усмотрению.
