Не люблю общаться с игроками запанибрата, но к Серёже Демехину при любых обстоятельствах обращаюсь на ты, ибо знакомы мы давно — еще с его юных лет, когда он только делал первые шаги в профессиональном теннисе. Вдобавок сын автора этих строк занимался теннисом в одном клубе с Демехиным (ЦСКА), а в начале двухтысячных они оба какое-то время тренировались в академии Патрика Муратоглу в Монтрейе под Парижем и даже вместе вели несколько дней полуголодное существование, проживая в одной французской семье. С тех пор Сергей Демехин успел стать чемпионом России, а по окончании профессиональной карьеры — еще и востребованным тренером, пользующимся авторитетом в WTA. Его подопечная и законная супруга Вероника Кудерметова совсем недавно выиграла свой первый одиночный титул и стала лидером российского женского тенниса. Грех было не воспользоваться старым знакомством ради эксклюзивного интервью для родного журнала.
Tennis Weekend: Вероника уже была в финале в этом сезоне. Что не получилось тогда в титульном матче с Соболенко в Абу-Даби?
Сергей Демехин: Прежде всего, это был первый финал такого уровня в ее карьере. И уже само по себе это оказывало на Веронику небольшое давление. Матч за первое место — особенный. Это во‑первых. А во‑вторых, Арина Соболенко на данный момент — одна из лучших теннисисток мира, и с ней играть надо на все сто процентов. Кроме того, на пути к финалу игрок приспосабливается к разным соперникам: много сил было отдано на протяжении всего турнира. В первую очередь, психологически. Были и тяжелые матчи, и весьма эмоциональные, и это тоже повлияло на результат финала, психологически Вероника не была к нему на сто процентов готова, а по-другому Арину нельзя было обыграть.
TW: А в чем, на твой взгляд, нужно прибавить Веронике, чтобы обыгрывать игроков топ‑10 — особенно в финалах, а не только, скажем, в первом круге?
С. Д.: Естественно, финал — это особый случай. И надо один раз на себе испытать то состояние, в котором ты оказываешься именно в финале такого турнира против такого игрока, чтобы знать, что от тебя потребуется в следующий раз в таких обстоятельствах. Надо быть, наверное, на две головы выше всех, чтобы сразу выйти и с чистого листа выиграть первый финал.
TW: Этот титул в Чарлстоне — закономерный итог роста мастерства и проведенной работы? Или есть также и элемент везения?
С. Д.: На мой взгляд, это результат работы. Мне, прежде всего, понравилось качество игры Вероники. По сравнению с ее выступлением в Абу-Даби оно было выше. Для меня очень важно видеть в ее исполнении разностороннюю и интеллектуальную игру. К этому я стремлюсь. Чтобы доходить потом до самых вершин, нужно уже включать голову и играть в умный теннис. И поскольку турнир в Чарлстоне проходил на грунте, там уже просто выйти и с закрытыми глазами ударами наотмашь забить соперницу невозможно. Вдобавок в Чарлстоне только соперница по первому кругу была бьющая. А всех остальных надо было обыгрывать — не завершать розыгрыш в 1–2 удара, а именно разыгрывать комбинации. И для меня это очень важно — то, что Вероника на протяжении всего турнира адаптировалась к соперницам и, продолжая играть в свой теннис, именно обыгрывала своих оппоненток, не просто превосходила их физически или по скорости, а именно за счет головы. Мы к этому шли, и вот закономерный итог. Для этого мы подключили к тренировочному процессу еще одного тренера (словака Владимира Платеника). И над этим много работаем, и для меня это большая радость. Даже если не было бы этого победного результата, для меня результат — сама игра.
TW: Чья идея была пригласить словака Владимира Платеника, когда он по времени приступил в работе с Вероникой? И как распределяются обязанности в вашем тренерском тандеме?
С. Д.: Это была моя инициатива. И я не скрывал и еще в прежних своих интервью говорил, что, если бы были финансовые возможности, я давно бы привлек какого-то человека со стороны, чтобы убрать фактор личных отношений и работать. Потому что это очень нам мешало. Однако сначала не было такой возможности. А потом Вероника наиграла много матчей, поднялась в рейтинге, появились финансы, стали еще и спонсоры помогать — и вот появился еще один человек. Я просто долго искал подходящую кандидатуру: не так-то легко найти правильного человека под наши критерии. А Влада я знаю давно. И так совпало, что мы с ним еще больше начали общаться из-за того, что он с Анной Блинковой до этого работал, а потом они по каким-то причинам расстались. И в этот период времени мне он еще больше стал симпатизировать. И мы решили попробовать. Приступили к тренировкам в начале декабря прошлого года.
TW: Ну и кто что делает?
С. Д.: У нас нет четкого распределения обязанностей. Я вообще пытаюсь как можно меньше вмешиваться в тренировки. Я бы очень этого хотел — вообще исключить себя из тренировочного процесса. Но, к сожалению, так не получается, потому что Веронику я все же хорошо знаю, и мне нужно иногда что-то подсказать и ей, и Владу. В общем, я сейчас сторонний наблюдатель, помогаю обоим чисто психологически найти как можно скорее общий язык, чтобы они не теряли времени. Я также иногда какие-то споры или подобные моменты беру на себя, чтобы в команде ситуация была попроще.
TW: Платеник — экс-тренер Дарьи Касаткиной. Он как-то консультировал Веронику конкретно перед матчем с Касаткиной на турнире в Санкт-Петербурге?
С. Д.: Конечно, он и советовал, и говорил. Но, с другой стороны, там нет никаких больших секретов. В игре Касаткиной нет чего-то такого, чего бы мы не знали или не видели. В общем, Платеник сказал те же слова, подтвердил то, что уже известно — вот, собственно, и все. Другое дело, как сделать то, что он сказал. Увидеть сильные и слабые стороны соперницы не так тяжело. Но надо еще свою игру подстроить под нее и суметь сделать то, что надо.
TW: Вероника заявила перед турниром в Чарлстоне, что ей нравится играть на грунте, потому что она может на этом покрытии выполнить то, что хочет. Но разве она плохо играет на харде? На том же «Кубке Кремля» в 2019 году она здорово выступила на твердом покрытии. Разве она не универсальный игрок?
С. Д.: Мы как раз об этом говорили чуть раньше. Да, на мой взгляд, она универсальный игрок: и на грунте, и на харде может хорошо играть. А про грунт она так сказала, потому что на этом покрытии у нее появляется дополнительное время, чтобы разыграть свою комбинацию. Именно этим мне и понравился этот грунтовый турнир в Чарлстоне — тем, что она там обыгрывала игроков за счет комбинационного тенниса. На харде у нее иногда не получается сочетать свою атакующую игру с комбинационным теннисом: пока соперницы побыстрее, скорости побольше, не удается порой сгруппироваться. Хотя и на харде также можно повращать мяч, побегать, а потом, наоборот, сыграть пожестче. Тем не менее на грунте у Вероники больше времени для принятия решений. Но это дело наживное, со временем она сможет делать на харде то же, что и на грунте.
TW: Анастасия Потапова недавно привилась от COVID‑19 в Чарлстоне американской вакциной от Johnson & Johnson. Какие-то мысли были у вас с Вероникой по поводу вакцинации, или пока это неактуально для вас?
С. Д.: Да, это был первый такой турнир, где эти прививки начали предлагать. И в нашей команде Влад Платеник привился. Но он сказал: «У меня не было выбора, жена сказала, я сделал прививку». Мы же не спешим, потому что оба уже переболели — и Вероника, и я. У нас есть антитела. И много чего еще непонятного с этой прививкой: можно ли делать ее, когда есть антитела, или надо дождаться, когда их уже не будет? Ну и самое главное, я бы хотел привиться нашей отечественной вакциной. Я доверяю нашим больше, чем другим. Поэтому до последнего будем стараться все же не прививаться, потому что не видим пока такой необходимости. Но если будут заставлять… Вообще, это то, чего я как раз больше всего боюсь, потому что уже в прессе сообщили, что WTA и ATP пытаются сделать так, чтобы до конца сезона все привились. Это, на мой взгляд, конечно, очень плохо, потому что нельзя ставить людей перед таким выбором. Но если будет такая ситуация, то мы очень надеемся, что с этой прививкой выдадут сертификат. Ждем сертифицирования. Сертифицирируют — и тогда будем иметь дело с нашей вакциной. И еще хочу уточнить для себя один момент: в нашей сборной в связи с Олимпиадой, если она все же состоится и все будет хорошо, там же тоже будут идти разговоры про эти вакцины. И, наверное, наше Министерство спорта тоже будет что-то делать в этом направлении или хотя бы советовать.
TW: В последнем ответе по поводу вакцины прозвучала патриотическая нотка. В этой связи вспоминается один наш давнишний неформальный разговор. Ты тогда сказал, что человек должен жить там, где он родился. И что не можешь подолгу находиться вдали от родных мест. Судя по тем ответам, которые давала прессе Вероника на турнире в Санкт-Петербурге, в том числе по поводу зарубежных теннисных академий, у нее такой же настрой по жизни. Я правильно понял вас обоих?
С. Д.: Да, совершенно верно. Если вы спросите Веронику о том, где бы она хотела жить, скажет: в России. Она не понимает, как она могла бы находиться где-то в другом месте. Конечно, она еще молодая и что-то может поменяться, хотя не думаю. В любом случае на данный момент у нее был бы тот ответ, который я только что озвучил.
TW: После победы в Чарлстоне экипировочный спонсор Вероники EA7 Armani как-то поощрил ее? И почему не просто Armani, а с добавкой EA7?
С. Д.: Так называется линейка спортивной одежды от Armani. Они наши спонсоры, и в нашем договоре есть пункт, по которому при удачных выступлениях Вероники ей полагаются небольшие денежные вознаграждения. И этим результатом (победой в Чарлстоне) мы этого добились.
TW: А как поощрил тренер-супруг свою подопечную? Может, романтическим ужином при свечах в итальянском ресторане, раз уж мы про Armani заговорили?
С. Д.: Самое печальное в нашей теннисной жизни то, что пока мы даже не успели отпраздновать победу — ни с Владом вместе, ни отдельно со мной. Сразу после финала, который закончился в 5 часов вечера, в 12 часов ночи я уже вел машину из Чарлстона в Шарлотт, чтобы успеть на рейс Шарлотт — Нью-Йорк, а из Нью-Йорка вылететь в Москву. Мы даже не спали до того, как сели в самолет в Нью-Йорке — целые сутки без сна. Соответственно о каком-то праздновании или поощрении речи даже еще не было. Нам организаторы турнира дали бутылку шампанского, мы ее открыли, пригубили, но не более того. Однако договорились обязательно отметить потом, как только доберемся до Стамбула, — сначала все вместе, всей командой, потом отдельно. Может быть, мы с Вероникой как-то попробуем это отметить. Хотя опять же в Турции мы везде на карантине, никуда не можем выйти за пределы отеля. Поэтому все очень сумбурно, но будем стараться обязательно отметить.
TW: Зато в Москве, где вы оба находитесь на момент нашей беседы сейчас чуть ли не полная свобода — иди куда хочешь практически…
С. Д.: Когда приезжаешь в Москву, сразу столько дел наваливается. Завтра с утра надо бежать подавать документы на английскую визу — для участия в Уимблдоне, потому что другого времени не будет. Со всеми этими ограничениями надо делать все заранее и думать на год вперед. Плюс Веронике надо, естественно, сходить расслабиться в салон красоты: маникюр, массаж — ну такие женские мелочи. Может быть, четверг будет посвободнее. Хотя с утра надо потренироваться, но вечером, надеюсь, будет время на что-то.
Фото: из архива С.Демехина и В.Кудерметовой, Volvo Car Open; formulatx.ru
